Выступление Джеффри Сакса
210 лет назад, 14 декабря 1812 года, завершилось освобождение территории Российской империи от французской армии. В этот день русские войска заняли пограничные города Белосток и Брест-Литовский. Французы потеряли на полях сражений до 570 тысяч человек, потери русских войск составили около 300 тысяч человек.
Официальным же окончанием Отечественной войны 1812 года принято считать Манифест императора Александра Первого, изданный в день Рождества Христова 25 декабря 1812 года. В Манифесте государь-император объявлял о том, что сдержал данное им своему народу слово не прекращать войну до полного изгнания врага с территории Российской империи. Война завершилась разгромом французской армии и вступлением русских войск в Париж в 1814 году.
В Отечественной войне 1812 года был огромный фронт партизанского движения. Характерной особенностью этой партизанской борьбы являлось то, что возглавлял народные отряды цвет Российской армии - решительные и смелые офицеры, направляемые самим главнокомандующим генерал-фельдмаршалом М. И. Кутузововым. Командовали партизанами такие известные герои, как генерал от кавалерии Фердинанд Федорович Винценгероде, генерал от кавалерии Адам Петрович Ожаровский, генерал-лейтенант Иван Семенович Дорохов, генерал-лейтенант Александр Никитич Сеславин, генерал-лейтенант Денис Васильевич Давыдов, полковник Александр Самойлович Фигнер. Генералами они стали уже после войны, а вот Александр Фигнер погиб в 26 лет, но уже заслуженным полковником.
Георгиевский кавалер Александр Самойлович Фигнер занимает особое место в истории партизанского движения периода Отечественной войны 1812 года. Именно его инициатива и боевой опыт способствовали расширению фронта партизанской борьбы. Он создал и один из первых диверсионных отрядов, который действовал в тылу французской армии на территории России, Польши и Германии.
Александр Самойлович Фигнер был потомком древней немецкой фамилии Фигнер фон Рутмерсбах. Отец Александра, начав военную службу в рядовом звании, сумел дослужиться до чина штаб-офицера, и был определен после отставки заведующим Императорскими стекольными заводами. Эту службу он закончил статским советником, имея многочисленные ордена, был жалован потомственным дворянским достоинством и в 1809 году поставлен на должность вице-губернатора в Псковскую губернию. Его дед Самуил Фигнер приехал на службу к Петру Первому из Ливонии.
Александр Фигнер родился в 1787 году. В1802 году в возрасте 15 лет Александр поступил во второй кадетский корпус, который блестяще окончил, получив в 1805 году чин подпоручика. В этом же году он отправился с англо-русской экспедицией генерал-лейтенанта М. М. Бороздина. Экспедиции было предписано вести военные действия против французского флота в Средиземном море. Попав во время военной кампании в Италию, Фигнер за короткий срок в совершенстве выучился итальянскому языку, что весьма пригодилось ему впоследствии. Он также весьма неплохо владел немецким, французским и польским языками.
В 1808 году Александр Фигнер был переведен в Молдавскую армию. С началом турецкого похода (1810 год) он в чине поручика принял участие во взятии турецких крепостей Туртукай и Рущук. При осаде Рущука он особо отличился. Перед штурмом крепости он обратился к главнокомандующему графу Н. М. Каменскому за разрешением вымерить крепостной ров и исполнил это чрезвычайно опасное задание, даже будучи раненым. Он поразил своей смелостью даже турок. За это он был награжден орденом Святого Георгия Победоносца 4-й степени. Награду Фигнеру вручили прямо на поле боя, а чуть позже ему был вручен именной Всемилостивейший императорский рескрипт. В рескрипте говорилось:«В воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в нынешнюю кампанию против турок, где с начала обложения крепости Рущука все время был в сделанной сапе и хотя во время бомбардирования получил рану, но, превозмогая болезнь, оставался в том же месте и, когда главнокомандующему нужно было узнать глубину крепостного рва, то сам охотно для того вызвался и порученность сию, сопряженную с столь очевидною опасностию, исполнил с отменною акуратностию».
Когда 24 июня 1812 года началась Отечественная война, Александр Фигнер находился в составе 4-го пехотного корпуса, отступающего вместе с войсками Первой западной армии генерала от инфантерии М. Б. Барклая -де-Толли. В бою под Островно батарея Фигнера целый день обстреливала наступающую конницу маршала Мюрата и не позволила французам продвинуться вперед. Особо Фигнер показал себя в арьергардном бою у Валутиной горы у Смоленска. Одна из пушек, которой командовал его сослуживец Радожицкий, застряла. Французы обратили в бегство ее охрану и чуть было не захватили пушку. Фигнер, собрав полтора десятка солдат, напал на французов, обратил их в бегство. При этом он захватил в плен офицера, которого доставил прямо к генералу Барклаю-де-Толли, который находился неподалеку и тот сразу же произвел его в капитаны.
При отступлении русских войск от Москвы, Александр Фигнер получил от главнокомандующего М. И. Кутузова секретное предписание - пробраться в занятую неприятелем Москву для разведки. Себе Фигнер поставил задачу – убить Наполеона. Собрав из городских жителей партизанский отряд, он периодически устраивал облавы на французов. Непредсказуемость его действий наводила на врага ужас. В охваченной пожарами Москве мало кто обращал внимание на французского офицера, спокойно расхаживающего в толпе мародеров. Днем он щедро угощал солдат и офицеров, а ночью со своим отрядом резал сонных собутыльников. Он устраивал засады и истреблял неприятеля «с шайкой удальцов в самом городе среди ужасов пожара и грабежа». Он примерял на себя различные роли: крестьянина, французского военного, парикмахера и многое другое в зависимости от обстоятельств. Пригодилось ему знание европейских языков. Его соратник Радожицкий писал: «Французы получили в развалинах пылающей русской столицы методическую войну отважного и скрытного мстителя; тщетно они искали, даже имели перед глазами – и не могли найти». Взлетали на воздух пороховые склады, горели амбары с зерном, пропадали курьеры.
За достаточно короткий срок Фигнеру удалось нанести большой урон наполеоновской армии, находившейся в Москве, и доставить важные сведения русскому командованию. Кутузов регулярно получал от Фигнера донесения обо всем, что происходило в Москве, о состоянии французской армии, ее передвижениях, о грабежах, ею чинимых, о районах пожаров. Но убить Наполеона Фигнеру не удалось. Возвращение его выглядело своеобразно - он вызвался под видом крестьянина послужить проводником французским вестовым, которых привел на казачий пикет.
Полученные Кутузовым от Александра Фигнера сведения оказались очень важными. Партизанский опыт Фигнера был учтен главнокомандующим и вскоре были сформированы несколько партизанских отрядов. Первый партизанский отряд численностью в 1 300 человек был создан по приказу Барклая-де-Толли еще до начала Смоленского сражения 2 августа 1812 года. Его командиром стал Фердинанд Федорович Винцингероде. Задача была поставлена следующая: «Защита внутренности края от рассылаемых неприятелем отрядов и фуражиров … старание действовать, по возможности, на сообщение французских войск». Этот отряд атаковал французов в Велиже, затем захватил Усвят, который стал его временной базой. Он фактически блокировал Витебск, уничтожая все высылаемые из него фуражирные команды, а затем совершил рейд к Полоцку. Только пленных было захвачено более двух тысяч человек.
Наиболее значимый вклад в победу русской армии в 1812 году из всех командиров партизан той войны внес Александр Никитич Сеславин. Отечественную войну он начал в должности адъютанта командующего Первой русской армии М. Барклая-де-Толли. За бои у Смоленска Сеславин был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость». Сражался он при Бородино: получил ранение в бою у Шевардинского редута, но остался в строю, за Бородино Александр Никитич был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. 30 сентября 1812 года капитан Сеславин был назначен командиром партизанского летучего отряда - 250 донских казаков и эскадрон Сумского гусарского полка. С этим отрядом он и отправился «на промысел». Избегая столкновений с частями противника, небольшой отряд действовал в местности между Москвой и Боровском. У Сеславина даже имелась собственная артиллерия – сани с установленными на них орудиями. И несколько раз преследовавшие этих партизан крупные соединения противника отходили, попав под залп этих «батарей».
Первыми части вышедшей из Москвы французской армии увидели партизаны Дорохова. Но именно Александр Сеславин понял, что отступает вся Великая армия, и он сумел определить направление ее движения. Доставленные им сведения имели стратегическое значение. Благодаря им, корпус генерала от инфантерии Дмитрия Сергеевича Дохтурова сумел вовремя подойти к Малоярославцу и завязать сражение, после которого обе армии разошлись. Наполеон не рискнул дать новое сражение, и его войска пошли на запад по разоренной старой Смоленской дороге. После битвы у Малоярославца Кутузов утратил контакт с неприятельской армией и не знал, где она находится до 22 октября. И снова французов у Вязьмы нашел именно Сеславин. 16 ноября отряд Сеславина захватил город Борисов, в котором партизанам сдались 3 000 французов, а 29 ноября его отряд был уже в Вильно. Сам Сеславин во время этого рейда был ранен в руку.
Александр Самуилович набрал две сотни удальцов и вышел с ними на Можайскую дорогу. Тактика действий Фигнера была неизменной - разъезжая днем во французском, польском или немецком мундире по окрестностям, Фигнер запоминал расположение неприятельских войск. С наступлением же ночи он со своим отрядом налетал на французские позиции, нещадно их громил и забирал врагов в плен. Своими периодическими налетами на французов Фигнер так раздражал Наполеона, что тот за его голову назначил награду. Это, однако, нисколько не испугало доблестного партизана, даже наоборот, получив от Кутузова 600 человек отборных кавалеристов и казаков, десяток блестящих офицеров, Александр Фигнер сформировал новый отряд. Он беспрестанно тревожил неприятельские стоянки, разбивал обозы фуражиров, перехватывал курьеров с донесениями. Об отваге Фигнера говорит такой примечательный случай: однажды, под самой Москвой, он напал на отряд французских гвардейцев-кирасир и захватил их в плен вместе с командиром - полковником.
В одном из рапортов главнокомандующему Александр Самуилович писал: «Вверенным мне отрядом, о причинении вреда донести честь имею следующее: в окрестностях Москвы истреблено все продовольствие; в селах, лежащих между Тульскою и Звенигородскою дорогою, побито до 400 человек; на Можайской дороге взорван парк, 6 батарейных орудий приведено в совершенную негодность, а 18 ящиков, сим орудиям принадлежавших, взорваны. При орудиях взяты: 4 офицера и рядовых 586, убито офицеров 3 и великое число рядовых».
Этот доклад рассматривал сам Кутузов и подтвердил его взятый Фигнером в плен подполковник Шенк фон Винтерштедт, который, в своих мемуарах писал:«Теперь должен был войти капитан Фигнер, и князь (Кутузов) обратился ко мне со словами: «Можете ли Вы, господин подполковник, как французский штаб-офицер своей честью заверить, что капитан Фигнер захватил шесть французских орудий вместе с зарядными ящиками и, поскольку невозможно было увезти их по причине плохой дороги, последние вместе с лафетами орудий взорвал, сами же стволы утопил в болоте?» «Да, Ваше сиятельство, - ответил я, - это правда, и со своей стороны я могу тем беспристрастнее засвидетельствовать это, поскольку я - неприятельский офицер». Тут князь обернулся к Фигнеру и сказал: «Властью моего милостивого императора я назначаю Вас за это дело майором». От всего сердца я поздравил доброго Фигнера, выразив, однако, свое удивление тем, как он мог узнать, что орудия проследуют по дороге именно в этот день, на что он показал мне паспорт, подписанный комендантом Москвы, генералом Дюронелем, который неопровержимо доказывал мне, что Фигнер, переодетый крестьянином, в течение нескольких дней находился в Москве: рискованное предприятие, которое очень легко могло стоить ему жизни».
Когда началось отступление французов, Фигнер, встретившись с отрядом французов у села Каменного, разбил его, положив на месте более 350 человек и взяв такое же число нижних чинов в плен. Позже, вместе с отрядом Сеславина он отбил у французов целый транспорт с драгоценностями, награбленными в столице. Фигнер докладывал: «Неприятель, рассеясь большими партиями, ищет скрывающихся по лесу мужиков и лишает их сначала последнего имущества, а потом и жизни. Все таковые изверги, попадавшиеся мне весьма часто, предаваемы были ожесточенным жителям или расстреливаемы на месте».
Во время отступления к Смоленску бригада французского генерала Ожеро остановилась в деревне Лихово. Партизанские отряды Дениса Давыдова, Александра Сеславина и Александра Фигнера, действовавшие южнее Смоленской дороги, соединились в селе Дубасицы и решили его атаковать. Соотношение сил было не в пользу партизан – 2 500 французов против 1 500 человек партизан, поэтому они обратились за помощью к командиру лейб-казаков Василию Васильевичу Орлову-Денисову, следовавшему на Ельню. Он присоединился к партизанам и принял на себя командование объединенными силами.
Было решено немедленно начать атаку на Лихово. Спешив казаков, Давыдов повел наступление, Сеславин расположился правее Давыдова. Орлов-Денисов стал на правом фланге, держа под наблюдением дорогу из Лихова в Долгомостье. Фигнер был в резерве. Попытки французов атаковать правый фланг русских не увенчались успехом. В это время на помощь Ожеро из Долгомостья генералом Луи Барагэ д’Илльером было направлено 2 000 французских кирасир, которые были атакованы казаками Орлова-Денисова и рассеяны. Французы дрались отчаянно. Около сотни пехотинцев засели в сараях на окраине деревни и плотным ружейным огнем прижали улан к земле. По стрелкам открыли артиллерийский огонь прямой наводкой.
Фигнер сыграл типичную для себя роль в этой истории. Вечером он отправился к Ожеро в качестве парламентера. И сообщил ему, что и его бригада, и дивизия Барагэ д’Илльера окружены 15-тысячным русским корпусом, и сопротивление бесполезно, если, конечно, Ожеро не хочет геройски умереть во славу Франции в этой унылой российской деревне. Ожеро становиться мертвым героем не захотел. Хотя Ожеро вполне мог продержаться до утра, но Фигнер его убедил. Сдались 60 офицеров и около 2 000 солдат. С сообщением об этой победе к императору отправили именно Фигнера. Этим подвигом Фигнера восхитился сам император Александр Первый, он наградил Александра Самуиловича чином подполковника и перевел его в гвардейскую артиллерию, а также пожаловал ему 7 000 рублей (полковник получал 85 рублей в месяц).
Бой под Лихово стал показательным в смысле успешного взаимодействия партизанских отрядов с регулярными войсками. По словам М. И. Кутузова, «победа сия тем более знаменита, что в первый раз в продолжение нынешней кампании неприятельский корпус положил перед нами оружие». О Фигнере Кутузов писал: «Погляди на него пристально, это человек необыкновенный, я этакой высокой души еще не видал, он фанатик храбрости и патриотизма, и Бог знает, чего он не предпримет».
Отступая, французская армия оказалась перед серьезной проблемой. Коммуникации растянулись. Чтобы обеспечить снабжение войск, требовалось преодолеть сотни километров по российским дорогам. Поэтому командованию русской армии пришла логичная идея — воздействовать на коммуникации неприятеля летучими отрядами, которых было организовано порядка двух десятков. Чаще всего ядром партизанского отряда была регулярная кавалерия, усиленная казачьими частями. Местные крестьянские отряды, выполняли вспомогательные функции - занимались охраной своих волостей и ловлей мародеров. Партизаны же вели террор и диверсионную войну на коммуникациях.
Фигнер отличался своеобразным подходом к кадровому вопросу. К небольшому регулярному ядру он присоединил дезертиров и мародеров, которых вдохновил обещаниями добычи. Этих полубандитов своею железной рукой он быстро превратил в слаженную и боеспособную боевую единицу. Более того, он даже включил в отряд нескольких пленных. Фигнер активно привлекал к малой войне и крестьян. Все его разношерстное войско действовало как одна рука.
Партизаны стали всеобщими героями далеко не сразу. Кое-кто считал, что должность партизанского командира — это унижение. Денис Давыдов настаивал, что партизанский лидер — это офицер регулярной армии в специфических условиях и все законы и обычаи войны распространяются на него. Большинство командиров придерживались схожего мнения. Однако Фигнер полагал, что на такой войне правил быть не может и партизанский командир должен использовать любые средства. Петр Граббе, сам партизан, вообще в сердцах заметил, что Фигнер - скорее разбойничий атаман. Однако «разноцветная шайка» давала блестящий результат. Главной ударной силой был сам Фигнер. Типичная его диверсия выглядела следующим образом: Фигнер приезжает на аванпосты, распекает караульных за невнимательность и сообщает, что невдалеке стоит сильный русский отряд, зато он знает безопасную дорогу. Само собой, дозор или обоз, отправившийся «безопасным» путем, въезжал прямиком в засаду.
Такие акции требовали тщательной подготовки. За Фигнером ездил специальный казак - «гардеробмейстер» с разными мундирами. Однако залогом успехов был не только удачный маскарад. Отряд Фигнера действовал исключительно дерзко и вел бой грамотно и организованно. Отправляясь в рейд, он никогда не забывал сказать несколько патетических слов и произнести страшную клятву. На пике активности его отряд приводил целые партии пленных каждый день. Один из французских отрядов он разоружил буквально на виду у крупных сил противника.
Легенды о находчивости Фигнера вдохновляли армию. Однажды французам удалось прижать его партизанский отряд к непроходимым болотам. Врагов — семь тысяч, фигнеровцев — горстка. Положение безвыходное. Ночью французы не смыкали глаз, сторожили партизан в западне, чтобы утром расправиться с ними. Но когда рассвело, оказалось, что болотистый перелесок пуст. Русских и след простыл. Что за чудесное спасение? Никакого чуда не было, просто в очередной раз сработала военная хитрость. В темноте Фигнер, рискуя жизнью, по кочкам переправился через болото. В двух верстах от болота стояла деревушка. Фигнер собрал крестьян, рассказал им, что к чему, и они сообща нашли выход. В два счета к берегу принесли доски и солому, расстелили дорогу в болоте. Командир первым проверил прочность настила, вернулся в отряд. Он приказал осторожно перевести в безопасное место лошадей — французские часовые подозрительных звуков не расслышали. Потом по цепочке пошли люди. Последние снимали за собой доски.
В боевой биографии Александра Фигнера, Дениса Давыдова, Александра Сеславина было немало невероятных эпизодов. Сам Фигнер в одном из донесений признавался: «Вчера я узнал, что вы беспокоитесь узнать о силах и движении неприятеля, чего ради вчера же был у французов один, а сегодня посещал их вооруженною рукою. После чего опять имел с ними переговоры. О всем случившемся посланный мною к вам господин ротмистр Алексеев лучше расскажет, ибо я боюсь расхвастаться».
Однажды, как рассказывал сам Фигнер, он въехал в разоренное французами село. Зайдя в православный храм, он увидел убитую в алтаре девочку и брошенные на пол иконы. И в каждом селе, через которое прошли французы, он видел оскверненные храмы, следы грабежа, насилий и убийств. С этого эпизода все представители «самой просвещенной нации Европы» стали его личными врагами. Именно после этого Фигнер публично дал клятву беспощадного уничтожения французов и поляков, которые служили в армии Наполеона. Судя по мемуарам других участников войны, Фигнер действительно и рубил, и вешал, и расстреливал пленных. «Развешал их по соснам, как ветчину на солнце» — описывал одну из таких историй офицер его отряда Бискупский. Иногда он отдавал их на суд населения. Сам Фигнер признавал свою жестокость. Он как-то обмолвился о Сеславине: «Он достойнее меня, на нем нет столько крови». Но его отношение к неприятелю исчерпывалось тезисом «Все французские собаки должны быть уничтожены». При этом к немцам, голландцам и итальянцам он относился великодушно.
Самое поразительное приключение Фигнера произошло в 1813 году в осажденном русскими Данциге. Он решил проникнуть в город и поднять восстание против французов. Александр Самойлович переоделся итальянцем, которого ограбили казаки, здесь Фигнер вспомнил свою жизнь в Милане. На допросах он в деталях описал дом, в котором там жил, как якобы свой, и семью, у которой гостил как своих родственников. Ему поверили благодаря тому, что в Данциге нашелся и настоящий миланец, подтвердивший, что все описанное Фигнером существует в действительности. Однако внутри Данцига оказался сильный гарнизон и у горожан никакого энтузиазма его тайные планы не вызвали.
Фигнер решил выбраться из города. Для этого он явился к коменданту, французскому генералу Раппу, и произнес прочувствованную бонапартистскую речь. Рапп расстрогался, а Фигнер сумел убедить француза, что готов исполнить любое опаснейшее поручение. В результате Фигнера послали с депешами к Наполеону, которые он доставил к командованию. Восстания он поднять не смог, но подробно описал численность и боеспособность гарнизона, так что эта дерзкая выходка не осталась бесполезной. За разведывательную операцию в Данциге подполковника Фигнера произвели в полковники.
В июне 1813 года Фигнеру разрешили создать подразделение из пленных испанцев и итальянцев. Получившийся отряд назвали «Легионом мести». Он состоял из 326 гусар и казаков и 270 бывших пленных в качестве пехоты. С ними он планировал взбунтовать земли Германии против французов. «Фигнер в синем плаще и в медвежьей шапке, скакал на серой лошади: эмалевый образ Святого Николая Чудотворца на груди его выказывался из-под мундира до половины; рукою крепко держал он обнаженную саблю; во взорах его сверкала отважность, а на бледном лице выражалось негодование. Этот воинственно-романтический вид его запечатлелся живо в моей памяти», — писал давний товарищ и сослуживец Фигнера Радожицкий о том, как увидел партизана в последний раз.
Фигнер ушел слишком далеко от основных сил, а его отряд был слишком ненадежен. 11 октября 1813 года его отряд заночевал на левом берегу Эльбы. На рассвете их атаковали крупные силы французов. Фигнер переоценил боеспособность бывших пленных - французская конница легко смяла их посты. Бой принял отряд мариупольских и белорусских гусар, они отогнали противника. Но силы противника были слишком велики. Шанс пробиться еще был, но итальянцы начали разбегаться и бросать оружие. Оставленный разом чуть ли не половиной отряда Фигнер, уже раненый, бросился в Эльбу, Его тела так и не нашли, было ему 26 лет. Патриот российской державы, один из самых ярких партизан 1812 года умер так, как положено легендарному герою, в бою против превосходящего врага. Вечная слава героям России.
