Выступление Джеффри Сакса
За поистине историческими событиями, разворачивающимися у нас на глазах, совсем тихо и незаметно прошла памятная дата — 40-летие со дня смерти Леонида Ильича Брежнева. Относящийся даже не к прошлой, а уже к позапрошлой эпохе в истории нашей страны (а ведь прошло всего-то 40 лет!), Брежнев, казалось бы, лишь на страницах учебников истории и остался.
Однако, как ни странно (на самом деле — совсем не странно, и это будет объяснено) именно в настоящий момент период пребывания Леонида Ильича в качестве главы нашей страны необходимо рассматривать очень пристально, и выводы от этого наблюдения востребованы, что называется, здесь и сейчас.
Именно на период руководства Брежнева партией и правительством (середина 1960-х – начало 1980-х) приходится время, пожалуй, наибольшего успеха Советского Союза как во внутренней, так и во внешней политике. Раны Великой Отечественной войны уже давно залечены, в экономическом смысле страна является устойчивой и, что крайне важно, совершенно независимой от иностранного капитала и самодостаточной.
Впоследствии на ту эпоху навесят ярлык «застойная», однако народную память в этом смысле обмануть трудно — как раз брежневскую эпоху едва ли не до сих пор вспоминают в качестве времени очевидного достатка и стабильности. У людей в Советском Союзе была твердая почва под ногами и уверенность в завтрашнем дне — разве мало этого после всех испытаний, что выпали на долю предшествующих поколений?
То же и во внешней политике — Советский Союз безоговорочно утвердился в статусе мировой сверхдержавы, с мнением которой просто невозможно не считаться буквально в любом уголке планеты. При этом Леонид Ильич, человек с подлинным боевым опытом, вовсе не стремился решать все вопросы силой оружия, а пытался найти компромисс в диалоге с Западом — разумеется, в тех случаях, когда это не шло в разрез с глобальными интересами СССР. Советский Союз пользовался несомненным уважением даже у недругов, а количество стран так называемого социалистического лагеря достигло в тот период своего максимального числа.
Конечно, не стоит так уж персонифицировать тогдашнюю эпоху (мы вообще этим частенько грешим) — дело не только в неких личных достоинствах или всем известных недостатках Брежнева. Скорее в том, что, возглавив страну в соответствующий период развития, Леонид Ильич и его соратники смогли, как кажется, далеко не худшим образом распорядиться имеющимися у них в наличии политическими и экономическими ресурсами. Могли бы, наверное, и лучше — но все же в народном сознании, как уже говорилось, та эпоха осталась окрашенной в цвета гордости за свою страну и экономической стабильности.
Наверное, главная претензия — даже не персонально к Брежневу, а к той эпохе вообще: почему же так быстро она стала всего лишь историей, почему буквально через считанное количество лет наша страна вошла в зону невиданной доселе турбулентности, затронувшей буквально все сферы жизни? Однозначного ответа на этот вопрос, пожалуй, не будет, однако предположить можно. Как кажется, проблема тут лежит не столько в чисто практической плоскости (хотя нас потом долгое время пытались убедить именно в этом), сколько в сфере идеологии.
Именно идеологические подпорки были выбиты у страны из-под ног, именно это и стало началом разрушения всего выстроенного предыдущими поколениями, разорения накопленного ими же. И тут кроется также очень важный урок для современной России — мало создать сильное и процветающее государство (что, впрочем, задача тоже не из легких!), необходимо еще и обеспечить создание прочного фундамента в виде очевидной и незыблемой национальной идеи.
Такая идея в годы СССР у нас была, однако мы относились к ее существованию как к должному, в недостаточной степени отстаивали и защищали. В итоге — оказались у развалин. И сейчас вновь отстраиваем порушенное, но важно опираться в этом процессе на исторические уроки. Ровно для того, чтобы не допустить прежних ошибок!
