Депутат Госдумы Геннадий Семигин: «О событиях в Сирии.»
7 июля отмечается День воинской славы России - день победы Российского флота над флотом Османской империи в битве в Чесменской бухте.
Российская империя, закрепившаяся на Балтике, стремилась выйти и на берега Черного моря, что не устраивало Османскую империю, за несколько столетий привыкшую к своему исключительному положению в Черноморском регионе. В правление императрицы Екатерины Великой борьба с турками стала главным приоритетом внешней политики России.
В 1768 году противостояние двух великих держав переросло в войну, которая продемонстрировала, что русская армия в сухопутных сражениях значительно превосходит своего противника. Однако главной опорой Османской империи был ее большой военный флот, которому Россия на Черном море могла противопоставить лишь малочисленную Азовскую эскадру. И тогда возник план противопоставить туркам Балтийский флот, отправив его в экспедицию к берегам Эгейского моря. Балтийский флот был модернизирован и усилен.
В начале 1768 года граф Григорий Орлов на основании проекта своего брата Алексея предложил императрице идею - отправить российскую эскадру в Эгейское море и с ее помощью поднять православные народы, находящиеся под гнетом османов, на восстание. В январе 1769 года эта идея была оформлена в «Манифесте к славянским народам Балканского полуострова», в котором русская императрица гарантировала военную помощь и поддержку православным братьям. Общее руководство экспедицией было поручено графу Алексею Орлову. Командующим первой эскадрой экспедиции в составе 7 линейных кораблей, 1 бомбардирского корабля, 1 фрегата и 9 вспомогательных судов стал адмирал Григорий Андреевич Спиридов.
Экспедиция началась 6 августа 1769 года. Через две недели похода самый мощный корабль эскадры «Святослав» из-за течи вынужден был лечь на обратный курс. Затем «Святой Евстафий» потерял фок-мачту (переднюю мачту). К моменту прибытия на промежуточную стоянку в Копенгагене помимо поломок на судах началась эпидемия – 50 матросов скончались. Адмирал Спиридов взамен нанял датских военных моряков. Кроме того, вместо «Святослава» адмирал присоединил к своей эскадре линейный корабль «Ростислав», шедший из Архангельской верфи на Балтику.
В итоге до Гибралтара в середине ноября 1769 года добрался только один корабль — «Святой Евстафий». Затем к месту сбора подошли еще несколько кораблей. В итоге эскадру в районе предполагаемых боевых действий составили семь судов: четыре линейных корабля, фрегат и два пинка (суда малого водоизмещения). Несмотря ни на что, эскадра добралась до берегов Греции, где и планировалось начать боевые действия.
Османский флот мог без проблем покончить с русской эскадрой, но турецкие лазутчики, не поняли, что это и есть грозный военно-морской флот России. А русские, помолясь усердно Богу, отслужив молебны святому Николаю Чудотворцу, покровителю мореходов и святому апостолу Андрею Первозванному, покровителю Российского флота, приступили к десантным операциям. При поддержке восставших греков, они захватили несколько городов, в том числе и мощную турецкую крепость Наварин.
А в мае 1770 года на помощь Орлову и Спиридову прибыла вторая эскадра в составе четырех линейных кораблей и двух фрегатов под командованием контр-адмирала Джона Эльфинстона. Путь второй эскадры мало чем отличался от пути первой — потерянные корабли, больные матросы, срочно нанятая замена, которую, составили англичане. В итоге к моменту встречи с флотом Османской империи объединенная эскадра имела в своем составе – 9 линейных кораблей различной вооруженности, бомбардирский корабль, 3 фрегата и несколько малых судов. Общее вооружение составляло 740 орудий, а общее число русско-датско-английских экипажей было около 6 500 человек. Накануне битвы иностранные матросы принесли присягу на верность Российской державе.
24 июня (5 июля по новому стилю) русская эскадра, оперативное командование которой получил адмирал Спиридов, встретилась с турецким флотом в Хиосском проливе. Турки, которыми командовали капудан-паши (адмиралы) Ибрагим Хусаеддин-паша, Хасан-паша и Кафер-бей, располагали 16 линейными кораблями, 6 фрегатами, 19 галерами и шебеками и 32 вспомогательными судами с 15 000 человек на борту. Общее вооружение составляло 1 430 орудий.
Турецкие корабли были построены в две дугообразные линии. В первой находилось 10 линейных кораблей, во второй – 6 линейных кораблей и 6 фрегатов. Вспомогательные суда стояли за второй линией. Построение флота было чрезвычайно тесным, полностью могли использовать свою артиллерию только суда первой линии. Турки предпочитали артиллерийскую дуэль на дальних дистанциях, где у них было очевидное преимущество. Если же что-то пошло бы не так, капудан-паши намерены были отойти в Чесменскую бухту под защиту береговой артиллерии.
Правильно оценив обстановку и слабые стороны боевого построения турецкого флота, адмирал Спиридов предложил следующий план атаки. Линейные корабли, построенные в кильватерный строй, пользуясь наветренным положением, должны были под прямым углом подойти к противнику и нанести удар по авангарду и части центра первой линии. После уничтожения кораблей первой линии, удар предназначался по кораблям второй линии. В этом проявилось новаторство Спиридова как флотоводца, нарушившего правила линейной тактики, согласно которой требовалось вначале выстроить линию, параллельную противнику. Такое построение было связано с риском, т.к. русские, сближаясь с противником, подвергались продольному огню артиллерии турецких кораблей. Расчет Спиридова был построен на быстроте сближения.
Утром 24 июня (5 июля) русская эскадра вошла в Хиосский пролив и по сигналу главнокомандующего Алексея Орлова, находившегося на линейном корабле «Три Иерарха», построилась в кильватерную колонну. Головным шел корабль «Европа», за ним – «Святой Евстафий», на котором держал свой флаг командующий авангардом адмирал Спиридов. Около 11 часов русская эскадра, в соответствии с ранее разработанным планом атаки, повернула влево и почти под прямым углом начала спускаться на противника. Чтобы ускорить выход на дистанцию артиллерийского залпа и развертывание сил для атаки, русские корабли шли в сомкнутом строю.
Около полудня турецкие корабли открыли огонь по русским кораблям. Спиридов приказал атаковать флагманский корабль турок «Реал-Мустафа». Во время абордажного боя команд «Святого Евстафия» и «Реал-Мустафы» турецкий корабль загорелся, пламя перекинулось на русский корабль, и оба они взорвались. Адмирал Спиридов успел до взрыва покинуть «Святой Евстафий». С гибелью турецкого флагманского корабля управление турецким флотом было нарушено. Вот что записано в журнале флагманского корабля «Три иерарха»: «Проходя близко неприятельского флота, мы стали палить по нем из пушек с ядрами, что происходило и с прочих нашего флота кораблей; и оное сражение происходило до исхода 2 часа, а в исходе 2 часа весь турецкий флот снялся с якоря и пошел в местечко Чесма, и стал там на якорь. В 2 часа поворотили мы через оверштаг». Под сильным артиллерийским огнем кораблей эскадры Спиридова турецкий флот в беспорядке отступил в Чесменскую бухту. Таким образом, в результате первого этапа сражения, продолжавшегося около двух часов, погибло по одному кораблю с каждой стороны, а инициатива полностью перешла к российскому флоту.
В сражении русские матросы проявили исключительный героизм и мужество. Так, например, во время абордажного боя «Святого Евстафия» и «Реал-Мустафы» один из российских матросов хотел захватить турецкий флаг, но ему при этом прострелили руку, когда же он протянул другую руку, то ему была нанесена рана клинком. Тогда он, вцепился зубами в полотнище флага. На следующий день был созван военный совет под председательством главнокомандующего А. Г. Орлова, в котором участвовали Г. А. Спиридов, С. К. Грейг, Д. Эльфинстон, Ю. В. Долгоруков, И. А. Ганнибал и другие командиры.
Орловым и Спиридовым было решено, используя ночной бриз, дувший с моря на берег, поджечь турецкий флот в Чесменской бухте. В воспоминаниях Г. А. Спиридова об этом сказано так: «Итак, не мешкая нисколько, согласно с графом Алексеем Григорьевичем, так и с другими флагманами, с которыми со всеми и всегда согласно действовал, дал диспозицию для сожжения всего турецкого флота».
Был создан специальный отряд под командованием младшего флагмана контр-адмирала С. К. Грейга в составе 4 линейных кораблей, 2 фрегатов и бомбардирского корабля «Гром». Орлов приказал Грейгу немедленно направить «Гром» к Чесменской бухте и пока турки находились в замешательстве, непрерывно метать бомбы в турецкие корабли, что и было исполнено. Одновременно начали готовить четыре брандера.
В Чесменской бухте основные силы турецкого флота построились в две линии из 8 и 7 линейных кораблей соответственно, остальные заняли позицию между этими линиями и берегом. При этом первая линия заслонила русских от огня второй линии, а слишком тесное построение упростило задачу русской артиллерии и способствовало распространению пожаров от горящих обломков взорванных кораблей. В течение дня 6 июля российские корабли обстреливали турецкий флот и береговые позиции. Из четырёх вспомогательных судов были сделаны брандеры.
В 5 часов пополудни бомбардирский корабль «Гром» стал на якорь перед входом в Чесменскую бухту и начал обстрел турецких судов. В 0:30 7 июля, в день чествования Рождества Иоанна Крестителя, к нему присоединился линейный корабль «Европа», а к 1:00 — «Ростислав», в кильватере которого пришли брандеры. «Европа», «Ростислав» и подошедший к ним «Не троньменя» образовали линию с севера на юг и вступили в бой c турецкими кораблями, «Саратов» стоял в резерве, а «Гром» и фрегат «Африка» атаковали батареи на западном берегу бухты. В 1:30, в результате огня «Грома» и «Не троньменя» загорелось несколько кораблей. Огонь быстро распространился с горящих парусов на корпус и на другие корабли в бухте.
После взрыва в 2:00 турецкого корабля русские прекратили огонь, а в бухту вошли брандеры. Два из них под командованием капитанов Гагарина и Дагдейла туркам удалось расстрелять, один под командованием Маккензи сцепился с уже горевшим кораблем, а четвертый под командованием лейтенанта Дмитрия Сергеевича Ильина, командира мортирной батареи на бомбардирском корабле «Гром» сцепился с 84-пушечным линейным кораблем. Ильин поджег брандер, а сам вместе с командой покинул его на шлюпке. Турецкий корабль взорвался и поджег большинство оставшихся турецких кораблей. К 2:30 взорвались ещё 3 линейных корабля. Около 4:00 российские корабли послали шлюпки с тем, чтобы захватить два еще не горевших крупных судна, однако вывести удалось только одно из них — 60-пушечный «Родос». С 4:00 до 5:30 взорвалось еще 6 линейных кораблей, а в 7-м часу — одновременно 4.
К 8:00 бой в Чесменской бухте был завершен. К утру было сожжено и потоплено 15 турецких линейных кораблей, 6 фрегатов и свыше 40 вспомогательных судов; лишь один линейный корабль «Родос» с 5 галерами был захвачен в плен. Погибло 11 тысяч турок. Русский флот потерял один линейный корабль и четыре малых судна-брандера, погибло 650 человек. Участник событий князь Ю. Долгоруков писал впоследствии: «Вода, смешанная с кровью и золою, получила прескверный вид. Трупы людей обгорелые плавали по волнам, и так ими порт наполнился, что с трудом можно было в шлюпках разъезжать».
Адмирал Спиридов доложил президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышову: «неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всем архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».
Удар, нанесенный по турецкому флоту в Чесменском сражении, серьезно повлиял на ход войны, позволил русским кораблям не только нарушить коммуникации противника в Эгейском море, но и блокировать Дарданеллы. Несмотря на то, что русско-турецкая война длилась после Чесменского сражения еще четыре года, во многом ее победный для России исход был предопределен триумфом русского флота.
О славной победе флота Российского узнала вся Европа. Императрица Екатерина II писала графу Орлову: «Европа вся дивится великому нашему подвигу и с любопытством обращает теперь на вас, исполнителя оного, свои взоры; беспристрастные все радуются успехам нашим и желают оным распространения и прочности; напротив того, державы, славе и возвышению империи нашей завиствующие, и на нас за то злобствующие, раздражаясь от часу более в неистовой своей ненависти, усугубляют вопреки коварства и ухищрения свои».
Императрица наградила всех отличившихся: адмирал Спиридов был пожалован орденом Святого апостола Андрея Первозванного, граф Федор Орлов и командор Грейг получили ордена Святого Победоносца Георгия 2-й степени, капитаны Федот Клокачев и Степан Хметевский были удостоены ордена Святого Победоносца Георгия 3-й степени, командиры всех брандеров получили ордена Святого Победоносца Георгия 4-й степени. Главнокомандующий всеми русскими силами на Средиземном море Алексей Орлов с этого момента получил почетную прибавку к фамилии – «Чесменский», а за «храброе и разумное предводительство флотом и одержание знаменитой на берегах Ассийских над турецким флотом победы и совсем оный истребивший» он был пожалован высшей степенью ордена Святого Победоносца Георгия. Кроме того, графу был присвоен чин генерал-аншефа, даровано право поднимать кайзер-флаг и внести его в герб.
По распоряжению Екатерины II для прославления победы была воздвигнута Чесменская колонна в Царском Селе, а также построена Чесменская церковь святого Иоанна Крестителя в Санкт-Петербурге. Имя «Чесма» носил эскадренный броненосец российского военного флота. В память о Чесменской победе были отчеканены золотые и серебряные медали. Указ императрицы гласил: «Медаль эту жалуем мы всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам и позволяем, чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице».
Победа в Чесменском сражении имела важное военно-политическое значение. Турция, лишившись флота, вынуждена была отказаться от наступательных действий против русских в архипелаге, сосредоточив свои силы на обороне пролива Дарданеллы и приморских крепостей. Все это сыграло важную роль при заключении Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Сражение явилось свидетельством дальнейшего роста морского могущества России.
